ДЕТСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ В ГОМЕОПАТИИ
(1963)

В гомеопатии детская психология изучается как симптоматическое выражение диатеза. Характер и поведение в точности отражают болезненный темперамент, который, в свою очередь, соответствует: как уникальной конституциональной чувствительности ребенка, так и эмоциональным воздействиям окружающей среды.

Сравнивая детские поведенческие симптомы и реакции с основными препаратами Materia Medica, гомеопатия может совершенствовать конституцию. В гомеопатии нет места теоретической психологии, однако мы используем ее данные в качестве обоснования психических симптомов. Со времен Фрейда до наших дней большинство школ психоанализа признает, что конституциональная предрасположенность является важным фактором в поведенческих нарушениях у детей.

В своей теории хронических болезней Ганеман индуктивно пришел к выводу, что псора (динамическое нарушение жизненного равновесия) в основном проявляется в виде ощущения тревоги. То есть псора является тем первичным состоянием восприимчивости, раздражительности и гомеостатического дисбаланса, которое создает предпосылки для возникновения заболевания. Именно псора является основной причиной существующего беспокойства, с которым каждый ребенок отделяется от матери и приходит в мир, и которое выражается в виде первичной незащищенности и страха перед жизнью.

Испытывать тревогу — значит страстно желать и со страхом ожидать чего-то, что ослабит напряжение, вызванное неудовлетворенной потребностью, такой, например, как чувство голода, первичного выражения нашего инстинкта самосохранения.

Симптомы, относящиеся к бессознательной воле (тому, что психоанализ называет либидо), Ганеман считал определяющими в характерной клинической картине пациента. И это правда, поскольку лежащий в основе нарушения, псорический миазм, основывается на инстинкте самосохранения и его естественном выходном отверстии — пищеварительной системе. Нарушения аппетита, пристрастия и антипатии в пище, непреодолимая потребность в соли, сахаре, жире, кальции, стимуляторах или несъедобных продуктах, которые являются частью гомеопатической симптоматологии, так же как и ключевые психологические симптомы, такие, как ожидание, предчувствие, эпилептическая аура и другие, локализованные в брюшной полости, показывают, что система пищеварения отражает первичное напряжение, вызванное инстинктивной потребностью в самосохранении. Это воспринимается ребенком как смутная тревога или пугающий его страх уничтожения. Псора — это не инфекция, не токсические остатки предыдущей инфекции и не нарушение, вызванное недостаточностью. Будучи основой всей патологии, псора является гиперчувствительностью или измененной восприимчивостью. Псора—динамический сигнал опасности, свидетельствующий о нашем внутреннем дисбалансе, вызванном бессознательным противоречием самосохранению. Мы называем его «бессознательным противоречием», поскольку основному ядру беспокойства, обуславливающему страх смерти у людей, противопоставляется инстинкт самосохранения — жизненная сила, которая побуждает ребенка реагировать с яростью и агрессией, чтобы нейтрализовать непереносимое, разъедающее чувство голода. Поскольку внешний мир для ребенка еще не существует и ребенок не может перенести отделение от матери, он проецирует это непереносимое ощущение на мать, а вместе с ним и агрессию, необходимую, чтобы это ощущение нейтрализовать.

Младенец кусает материнскую грудь, которая дает ему пищу. Позже ребенок может ее даже ударить. А еще позже развивается агрессия против всего мира, который воспринимается как заменитель матери. В течение всей жизни ребенок борется с конфликтом между тревогой и агрессией, которые представляют собой противоборствующие и взаимодействующие силы, наполняющие жизнью человеческое существование и присутствующие во всех химических, физических, биологических и психических процессах в виде притяжения и отталкивания, анаболизма и катаболизма, созидания и потребления, любви и ненависти.

Процесс роста и, следовательно, исцеления ребенка состоит в перерезании пуповины, соединяющей его с матерью, и таким образом в разрешении конфликта между агрессией и тревогой. Поскольку беспокойство привязывает ребенка к матери, то отец или любой другой человек (позже это могут быть супруг или дети) вызывает агрессию, которая возбуждает чувство вины и ведет к навязчивым симптомам, причиняющим страдания стольким людям. Различные хитроумные пути, которыми ненадежные защитные механизмы ребенка отвечают на этот основной конфликт, до сих пор являются загадкой для психологов. Как можно заключить из симптоматической картины каждого ребенка, эти защитные механизмы включают в себя незащищенность, неуверенность и нестабильность. И хотя на психические механизмы человека можно до некоторой степени повлиять, исходя из линии его поведения, клинические рассуждения и предположения никогда не проникнут в суть глубоких переживаний, которые их вызывают. Как сказал Святой Августин: «Что есть время? Я знаю, что это, когда никто меня об этом не спрашивает; но если я хочу это кому-то объяснить, то понимаю, что сам этого не знаю».

От основного конфликта между агрессивностью и беспокойством ребенок защищается путем развития органических заболеваний и различных форм поведения в соответствии со своей уникальной функциональной специфичностью. Высокие потенции гомеопатических лекарств, действующие на псорическое ядро тревоги, являются единственным доступным медицине средством, способным повлиять на динамический конституциональный уровень пациента, из которого вырастает данный конфликт.

Я наблюдал девочку, которая, прежде чем ко мне попасть, в течение десяти месяцев страдала от растяжения связок правой ноги. Через 15 дней после несчастного случая правое колено опухло и начало сильно болеть. С помощью пункции ей откачали жидкость, наложили шину и начали лечить от ревматизма. (Тест на морских свинках оказался отрицательным.) Она приняла 25 флаконов стрептомицина, кортизон и другие лекарства, в конце концов в качестве последнего средства ей предложили диагностическую операцию. Кроме кори, перенесенной в возрасте трех лет, анамнез заболевания пациентки не содержал ничего особенного. Однако, эмоциональная картина была вполне ясной. Будучи совсем маленькой девочкой, она боялась оставаться одна и всегда с ужасом ждала приближения ночи. Она постоянно страдала от мучительного страха по поводу возможной потери родителей, которые ее баловали и к которым она была очень привязана.

Ночью она с криками просыпалась от кошмаров. По мере того как она росла, семья замечала, что у нее стал появляться страх физической слабости и страх не быть «такой же умной, как другие девочки», как она это называла. В целом она была здоровой и развивалась нормально, до тех пор пока, за год до прихода ко мне на консультацию, ее отец не умер от сердечного приступа. Тогда она пережила эмоциональный шок с потерей сознания, а позже долго и безутешно плакала. Через три недели после смерти отца она пошла на кладбище и около могилы растянула ногу. Через две недели колено распухло; через месяц развилась тяжелая инфекция в коренном зубе, которая закончилась абсцессом, затем грипп с конгестией легких, и еще через несколько недель — гнойный конъюнктивит обоих глаз.

Связь между цепью заболеваний и эмоциональным шоком от смерти отца (оба, и отец и мать, являются единым целым в эмоциональной жизни ребенка) была настолько очевидной, что не вызывала сомнений ни у меня, ни у ее семьи.

Под действием эмоционального фактора латентная псора этой юной пациентки активизировалась и выявились прежде скрытые за кажущимся равновесием конституциональные симптомы. Ориентированная на патологию, медицина не придает значения подобным феноменам и изучает их как отдельные эпизоды.

В противоположность ей, гомеопатия не размышляет над механизмами, соответствующими телесному выражению тревоги, а использует патологические симптомы для подтверждения лежащего в их основе психического состояния пациента. Клиническая картина физических и психических симптомов этой девочки выглядела следующим образом.

До травмы колена у нее были следующие симптомы:

страх, что что-то случится с ней или ее семьей (что в действительности и произошло со смертью ее отца); — боязнь оставаться одной ночью; — боязнь слабости и заболеваний;

страх, что она не такая способная как другие девочки (другими словами страх психологического дисбаланса или слабоумия);

ощущение в желудке, будто что-то вот-вот поднимется из желудка в голову;

ощущение полета в облаках;

ощущение холода в отдельных частях тела (в голове, животе, больном колене);

холодные ноги с холодным потом; иногда мимолетные ощущения внутреннего жара;

в младенческом возрасте обильное потение головы такое, что подушка к утру была мокрой.

Несомненно, что это клиническая картина Calcarea carbonica. И действительно, Calcarea carbonica 1M произвела радикальные перемены в состоянии юной пациентки, не только решив проблему больного колена (оно зажило полностью, отек исчез, а подвижность восстановилась), но и стимулировала ее выздоровление, особенно улучшив ее психическое состояние. Освободив свою совесть от необходимости налагать на себя наказание за потерю отца, она нормально пережила период траура, а позже к ней вернулась ее жизнерадостность. Через несколько месяцев после того, как она приняла еще несколько доз Calcarea carbonica, она пришла в такое психологическое состояние, которого у нее раньше никогда не было: она освободилась от страхов и кошмаров, а ее умственные способности улучшились.

Это было пять лет назад, ее колено здорово и по сей день, хотя лечение было проведено в соответствии с диагнозом, поставленным на основании психических, а не местных симптомов.

За многие годы до появления современных психосоматических теорий, которые пытаются понять подлинную сущность пациента как неделимую жизненную единицу, состоящую из тела и психики, Ганеман установил, что заболевания тела не отличаются от заболеваний психики. Он утверждал, что, даже если не учитывать тот факт, что сама психика иногда вызывает физические страдания, при психопатологии мы всегда наблюдаем симптомы со стороны соматической сферы, а органические заболевания всегда сопровождаются нарушениями психики. Динамизм нельзя отделить от структуры. Однако именно душа руководит телом, так же как дух руководит душой, поэтому для гомеопата эмоциональные симптомы, которые структурируют личность и характер, это те же, которые определяют и модальности, отражающие конституцию ребенка. Если гомеопат внимательно наблюдает психические реакции ребенка, значит, он сможет найти симилиум, подходящий как для тела, так и для психики.

В мой кабинет привели четырехлетнюю девочку с подострым отеком обоих коленей и лодыжек. Суставы были болезненными, и ей было трудно ходить. Общее состояние плохое: девочка худая, бледная и очень нервная. Она часто плакала и страдала от головных болей, сопровождавшихся рвотой.

Годом раньше у нее наблюдалась первая атака острого ревматизма с клинической картиной синдрома Буйо. Наблюдалось тяжелое поражение суставов, она провела в постели 70 дней. После большой дозы антибиотиков, витаминов и анальгетиков она вышла из острого состояния, но болезнь не прошла, а приняла хроническую форму.

Ей сделали все, что возможно, включая тонзиллэктомию, произведенную за шесть месяцев до прихода ко мне на консультацию, но все оказалось безрезультатным. Она была очень раздражительной, страдала от болей в суставах, повышения температуры по ночам, головных болей, рвоты, запора, сильнейшего истощения и повышенной чувствительности к холоду. Кроме того, она страдала от частых приступов ярости, сильной нервной реакции на малейшее возражение с последующими дрожью и истощением, от которых она впадала в глубокий, почти ступорозный сон.

Во время лихорадки она становилась тревожной, беспокойной и очень болтливой. Много капризничала, ее ничего не удовлетворяло. Она могла попросить еду и тут же, едва попробовав, от нее отказаться; постоянно ныла и жаловалась. У нее был один симптом, указывавший на клиническую картину туберкулеза: она не выносила белого цвета или света, отраженного от белой поверхности, до такой степени, что ее матери пришлось занавесить все зеркала в доме.

Ее психические симптомы, как то: раздражительность, переменчивость настроения, болтливость при лихорадке и непереносимость белых поверхностей, а также усиление болей в сырую погоду, головная боль со слезами и истощением — привели меня к назначению Tuberculinum Koch 2 °C.

Хотя этот случай соответствовал психической картине Tuberculinum, тем не менее я не мог у нее найти ни одного выраженного психического признака. Обычно, когда туберкулезный миазм проявляется в детстве, дети внезапно становятся очень раздражительными. У них бывают вспышки раздражения с последующими дрожью, слабостью и истощением. Они становятся беспокойными, капризными, им быстро надоедает любое занятие, чтобы они ни делали. Им постоянно хочется заняться чем-нибудь другим, хотя они и не знают, чем. Подрастая, они не знают, что изучать или что делать со своей жизнью. Они хотят путешествовать, менять окружение и занятия. Они чрезвычайно чувствительны к свету, музыке, шуму, боли и всем чувственным впечатлениям. Даже когда нозоды, такие, как Tuberculinum, применяются строго в соответствии с симптомами больного, они не могут устранить динамический болезненный субстрат, глубочайший уровень которого обуславливает конституцию пациента. Только антипсорический минерал, который проникает в ионы клеточной дискразии, может вылечить лежащую в основе псору. Полученный из нормальных или патологических тканей нозод обычно не вылечивает псору, но он поднимает на поверхность конституциональные симптомы пациента, которые позволяют врачу найти симилиум. Именно этого я ожидал и получил от своей маленькой пациентки.

Через месяц после дозы Tuberculinum Koch 2 °C ей стало значительно лучше: она стала хорошо есть и спать, набрала вес, исчезли боли, перестали опухать суставы, и улучшился характер. Ей не требовалась вторая доза лекарства до тех пор, пока через десять месяцев у нее не развился ларинготрахеит, сопровождавшийся болями в коленях и голеностопных суставах, но без прежних отеков. В течение этих десяти месяцев я видел девочку пять раз и прописывал только плацебо, и то, чтобы успокоить мать, которая не могла поверить, что одной дозы лекарства было достаточно. Тем не менее за четыре-пять месяцев до следующего посещения родители сообщили о резком изменении в поведении своей дочери.

Внезапно она почувствовала резкий испуг во время грозы. Когда это случилось во второй раз, семья заметила, что, пока гроза собиралась, она была очень возбуждена и испуганна, но, как только начался дождь, девочка свалилась от изнеможения и глубоко заснула.

После пережитого испуга она стала очень беспокойной, вздрагивала от каждого звука. Она стала бояться воров и темноты и ни на секунду не хотела оставаться одна. Родственники были поражены, когда обнаружили, что у нее появилась склонность навязчиво заботиться о благополучии других людей, возможно вследствие ее собственного желания, чтобы ее баловали и утешали. В противоположность ее прежнему характеру ей теперь становилось жалко каждого человека или животное. Если кто-нибудь из родственников заболевал, она стремилась принести ему еду; постоянно спрашивала, чем она может помочь другим людям, и выказывала истинную заботу и страх по поводу того, что что-то может случиться с ее семьей, особенно с бабушкой, которую она очень любила.

Боязнь воров и темноты вместе с ее непоседливостью и тревожностью однозначно свидетельствовали, что «ответные» симптомы вышли на поверхность и после испуга во время грозы стали ее новой психологической характеристикой. Ответ был настолько выраженным, что сам играл роль определяющего симптома, который четко указывал на Phosphorus.

После одной дозы Phosphorus200 она больше никогда не страдала от болей. Ее ревматизм был полностью вылечен, а общее состояние значительно улучшилось. Она набрала вес, аппетит улучшился, и она стала хорошо спать. В противоположность Natrum muriaticum, который отвергает сочувствие, ей очень нравилось, когда ее баловали, что типично для Phosphorus. Но дети Phosphorusстремятся не только к сочувствию, утешению и ласкам, они сами бывают очень нежными и готовы целовать всех подряд.

В этом случае симилиумом был Phosphorus, скрытый за картиной Tuberculinum. Как и должно быть с правильно назначенным нозодом, Tuberculinumподнял на поверхность истинные конституциональные симптомы пациентки.

Возможно, когда-нибудь медицина сможет вывести формулу психосоматических взаимоотношений между специфическим конфликтом или психологическим комплексом и специфической органической функцией. Тем не менее клинический опыт показывает, что, когда гомеопат усердно работает с психическими проблемами ребенка в совокупности с общими физическими реакциями, он в состоянии смягчить уникальную предрасположенность ребенка к заболеванию и неврозу. Психические симптомы всегда являются неоспоримой основой гомеопатического назначения.

Одну шестилетнюю девочку мать привела ко мне в связи с бородавкой размером с горошину на левом верхнем веке. Она также страдала от вальвулита со слизистыми белями. У нее было ночное недержание мочи, боли в коленных и голеностопных суставах, анорексия; она была чувствительна к холоду, хотя этот последний симптом не был четко выражен.

Эта явно сикотическая клиническая картина могла заставить подумать о Thuja. Однако ее мать рассказала, что перед появлением бородавки характер ее дочери изменился. У нее появился страх темноты, она стала бояться оставаться одна, не могла спать с выключенным светом и упорно проверяла вечером все двери, чтобы они были заперты на ночь. Этот психический синдром, хотя тоже сикотический, принадлежит Causticum. Через восемь дней после приема Causticum2 °C ее бородавка отпала, а ночные страхи, энурез и боли в суставах исчезли.

Как объяснить связь между тревогой и бородавкой? Какая связь существует между психодинамическими факторами, такими, как боязнь темноты, и патологическим феноменом ненормального роста ткани? Определяют ли психодинамические факторы патологические феномены?

Мы не найдем ответов на эти вопросы в рамках концепций физиологической химии, поскольку они вообще не фигурируют в клинической практике. Но, когда мы думаем о них в свете динамической теории, такая связь может иметь объяснение. Сикотический миазм является нарушением (усилением) физиологической функции репродукции. Поэтому клетки начинают беспорядочно пролиферировать, появляются бородавки, кондиломы, опухоли всех видов и ненормальные разрастания тканей. Эта активация вызывается теми жизненными стимулами, которые на биологическом уровне стимулируют размножение клеток, а на психическом превращаются в инстинкт. Отсюда становится ясным возникновение страха, беспокойства и навязчивых идей, когда девочка столкнулась с сикотическим обострением своего агрессивного эротического инстинкта, который она проецировала как угрозу и от которого защищалась, закрывая двери и зажигая свет.

Конституциональное гомеопатическое лекарство может быть тем биологическим решением, которое искал Фрейд в связи с затруднением психоаналитического лечения.

Как и при лечении любого другого пациента, основная проблема в лечении ребенка состоит в том, чтобы освободить жизненную силу, vis medicatrix, из противоречия, вызванного псорической тревогой и агрессивностью (они обе препятствуют психологическому росту). Как мы видели, закон исцеления применим не только к процессу центробежного высвобождения, но также и к динамической эволюции души от детских противоречий между тревогой и агрессией к психологической зрелости и умению отдавать и любить.

По окончании лечения одна 18-летняя девушка спонтанно описала психологическую трансформацию, которая с ней произошла. Она была грустным, меланхоличным ребенком со слабым характером; тревожной и быстро возбуждаемой, просыпалась с ощущением тоски и очень страдала из-за сильной раздражительности и разрушительной злости. Она была очень чувствительна к звукам и не переносила, когда с ней разговаривали громким голосом или прикасались. Несмотря на ум и развитое воображение, она не могла учиться, поскольку была не способна к продолжительному умственному усилию.

Ее бледный, истощенный вид, тревожный характер и приступы ярости заставили родителей привести ее в мой кабинет. Они рассказали, что с самого раннего детства у нее было навязчивое ощущение вины, будто она сделала ошибку или совершила что-то плохое. Она работала в детском саду и призналась, что боится сделать детям больно, несмотря на то что очень их любит и ей нравится за ними ухаживать. Она чувствовала тревогу при малейшем отдалении от матери и паниковала при мысли, что может ее потерять. Она постоянно ощущала некоторую тревогу или страх, будто жизнь что-то от нее требовала, но она не понимала, что именно. Это ощущение появлялось, когда она сталкивалась с необходимостью с кем-то встретиться или выполнить какие-либо обязательства.

Ее клиническая картина была следующей:

тревога, как при нечистой совести;

нервное ожидание;

навязчивый характер;

чувствительность к шуму;

головная боль уменьшалась от интенсивного растирания головы;

ухудшение в холодную и сырую погоду;

частые простуды;

обильный пот на рассвете;

пот на ступнях;

хронический запор;

хронический блефарит с рецидивирующими ячменями.

Ее конституциональным средством была Silica. Я прописал ей три дозы: первую, Silica 2 °C, через два месяца Silica 1М и еще одну дозу Silica 1M через четыре месяца.

Через шесть месяцев после последней дозы Silica ее общее состояние значительно улучшилось, утомление исчезло, она набрала вес, и даже ногти у нее стали меньше ломаться. Но помимо общего физического улучшения я хочу процитировать слова, сказанные ею самой по поводу ее эмоционального и психического состояния:

«Когда я оглядываюсь назад, я понимаю, насколько сильно изменилось мое отношение к жизни. Я была охвачена сильным страхом потерять мать и постоянно требовала от нее любви, привязанности, моральной поддержки и защиты тех, кого я любила. У меня была ненасытная потребность в утешении, которое никогда не успокаивало мою тревогу. Сегодня я чувствую себя способной отдавать, помогать, делать что-нибудь для других, заботиться о матери и жить, не только ради того, чтобы заботиться о себе. Жизнь приобрела новый смысл, потому что я чувствую, что вылечилась от эгоизма и научилась переживать не только за себя. Мне кажется, что только теперь я выросла и стала самостоятельной личностью. Когда я к вам пришла, я проходила курс психоанализа, который вскоре бросила, поскольку больше в нем не нуждалась. Я опиралась на психоаналитика, как на поддержку, но сейчас я чувствую, как во мне растет ощущение свободы, которого я не знала прежде. Мне больше не нужен психоанализ, потому что у меня больше нет страха потерять любимых мною людей».

Эти мысли, которыми она поделилась со мной, красноречиво свидетельствуют о той эмоциональной трансформации, которая с ней произошла под влиянием конституционального лекарства. Я должен упомянуть, что, оставив психоаналитика, она не перенесла зависимость на меня, поскольку она посетила меня только шесть раз в течение почти двух лет. Как отметила эта пациентка, она достигла психологической зрелости, переступив через детскую зависимость, которая мешала ее развитию. Вот что может сделать гомеопатическое лекарство, когда оно стимулирует жизненный импульс к росту и исцелению на самом глубоком биологическом уровне энергии, из которого ребенок выходит через болезненный процесс развития. Основываясь на детальном анализе психических и физических симптомов, гомеопатия способна решить детские психологические проблемы. Правильно назначенное гомеопатическое средство может затронуть конституциональное ядро, давая возможность метаболизировать первичную псорическую тревогу, которая вместе с сикотическим эротизмом и сифилитической агрессией создает тщательно разработанные защитные механизмы нервной системы ребенка, так трудно поддающиеся лечению с помощью психотерапии.