ПРАКТИЧЕСКАЯ ГОМЕОПАТИЯ II
(1962)

Личный опыт работы в качестве врача-гомеопата подтвердил мое убеждение, что врач не может контролировать процесс исцеления до тех пор, пока не разовьет в себе способность к холистическому клиническому видению пациента и не осознает, что единственной его целью является лечение единого внутреннего ядра болезненного процесса. Только холистический подход к каждому случаю позволит врачу применить симилиум и излечить пациента, стимулируя его жизненные силы. Вот почему гомеопат не должен ограничиваться текущей клинической картиной заболевания.

Успех лечения местных заболеваний гомеопатическими средствами, который так радует врачей, не что иное, как паллиативная мера, часто приводящая к подавлению симптомов и в результате к травматизации пациента. В этом смысле гомеопатия не менее агрессивна, чем общепринятая медицина или любой другой метод местного лечения. Когда врач подавляет органические или местные процессы и отрицает их вторичность, он упускает из виду ядро хронического заболевания. Местное заболевание будет подавлено, но основа патологии ускользнет. Бывают, однако, ситуации, когда среди симптомов текущего заболевания мы не сможем обнаружить характерную совокупность, позволяющую подобрать конституциональный симилиум. В этих случаях следует выбрать лекарство, наиболее полно соответствующее общим модальностям в данный момент. Подобранный таким образом препарат часто вызывает ранее существовавшие латентные симптомы и позволяет диагностировать симилиум, отражающий предыдущую стадию заболевания и т. д., до тех пор пока мы не дойдем до конституционального средства, которое было показано в детстве.

Клинические наблюдения подтверждают, что заболевания, которыми болеет человек в течение жизни, не являются изолированными эпизодами. Они представляют собой последовательные стадии одного и того же диатеза, который время от времени выходит из латентного состояния, спровоцированный действием специфических вредных раздражителей, таких как микробы, травмы, нарушения диеты, климатические и эмоциональные факторы. Это не «стремление» заболеть, но потенциальная возможность. Только люди, чувствительные к этим физическим или эмоциональным воздействиям, ответят на них соответствующими заболеваниями.

Ряд острых заболеваний, которые перенес пациент в течение своей жизни, строго обусловлен его индивидуальным развитием. Под концепцией латентной псоры, которая совпадает с концепцией диатеза или конституциональной предрасположенностью, Ганеман подразумевает не остатки острой инфекции или определенные нарушения метаболизма. Он рассматривает псору как постоянно действующее динамическое нарушение, подвергающее опасности саму жизнь. Именно поэтому беспокойство, основной симптом псоры, является первым болезненным симптомом, который проявляется у пациента.

Задолго до того как пациент заболевает, в нем уже существует повреждение жизненной силы, предрасполагающее его к определенным болезням, усиливающее его тревогу и уровень стресса.

Ни один метод лечения, не затрагивающий внутреннее ядро патологического процесса, не может претендовать на полноценность. Так, хирург, удаливший раковую опухоль желудка, не может утверждать, что вылечил пациента, поскольку он не вылечил его от первичной тревоги, которая и привела к язве с последующим развитием рака.

Гомеопатическое понимание хронического заболевания позволяет врачу усилить целительные механизмы и работать с текущим заболеванием на более глубоком уровне, воспринимая его как непосредственное продолжение предыдущего. Даже если он не может проследить путь развития рака желудка из предшествовавшего ему невроза, он все-таки знает о нем значительно больше, чем скупые данные лабораторных анализов.

Не вирус, а человеческая психика является тем фактором, который вызывает заболевание раком. И именно в ней мы должны искать характерные элементы нарушения жизненной энергии, обуславливающие физиологические нарушения и развитие патологических структур.

Поскольку исследование человеческой психики имеет реальную клиническую ценность, основная задача гомеопата — собрать полный анамнез жизни пациента, включающий в себя все совершенные им нарушения, от несоблюдения моральных норм и правил гигиены до приема лекарственных препаратов, и решить, подходит ли данный случай для гомеопатического лечения и излечим ли он вообще.

Основными причинами падения престижа гомеопатии являются неправильный отбор пациентов и неумелое употребление гомеопатических лекарств.

Ко мне обратилась пациентка из Германии, 32-летняя мать четверых детей, которая в течение двух лет страдала от хронического пансинусита. Она без особого успеха прошла несколько курсов терапевтического лечения, после чего ей была предложена операция. Перед операцией она обратилась к гомеопатии. У нее был гнойный ринит, и она ощущала постоянную жгучую боль в лобных и гайморовых пазухах.

Из истории болезни было известно, что она страдала от заболевания желудочно-кишечного тракта, сопровождавшегося болями в правом подреберье и эпигастрии после еды, сильными отрыжками, метеоризмом и ощущением камня в подложечной области (таким образом отражалось на ней малейшее волнение). Стул был зловонным, пенистым и кашицеобразным.

Спросив ее о психическом состоянии, я натолкнулся на некоторое сопротивление. Она утверждала, что обратилась к гомеопатии, только чтобы избежать операции, как и та женщина, которая ей это посоветовала. Я объяснил ей, что ее знакомая также была тщательно обследована и что дело заключается не в лечении ее синусита, а в лечении всего организма в целом, и поэтому мне необходимо знать историю всей ее жизни. Она рассказала, что страдает от нервного расстройства, которое началось у нее одновременно с менструациями и прогрессировало вплоть до замужества. Позже ее муж, состоятельный человек, и врач, у которого она консультировалась, посоветовали ей обратиться к психиатру.

После рождения первого ребенка, что произошло за 11 лет до появления синусита, ее состояние заметно ухудшилось, появились приступы раздражительности и злости, чередовавшиеся с депрессией. У нее были странные ощущения, заставлявшие ее чувствовать себя беззащитной. Например, ей казалось, что она раздвоилась и ее разум отделился от тела. Ей также казалось, что ее тело стало хрупким и могло рассыпаться или сломаться от малейшего физического или психического воздействия.

Она страдала от приступов злости, сильного раздражения, депрессии, фобии и навязчивых идей. Ее лечили несколькими седативными средствами и поместили в психиатрическую клинику, где подвергали гипнозу и электрошоковой терапии. Поскольку ее состояние не изменилось и позже вылилось в маниакально-депрессивный психоз, ее снова поместили в клинику, где, после тщательного медицинского обследования она получала седативные препараты и прошла курс гипнотерапии с последующим курсом психоанализа.

Маниакальные кризы и глубокая меланхолическая депрессия этой женщины прошли, но навязчивые идеи не покидали ее ни на минуту. Она вернулась в Буэнос-Айрес, где продолжала курс психотерапии и лечение нервов до тех пор, пока, за два года до моей консультации, у нее не начался сильный насморк с лихорадкой, сопровождавшийся сильнейшим упадком сил, который был подавлен пятидневным курсом лечения антибиотиками. В результате развился гнойный пансинусит, не поддававшийся ни антибиотико-, ни вакцинотерапии. Одновременно ее психическое состояние улучшилось: исчезли приступы ярости, меланхолия и депрессия. Из описанной выше клинической картины становится совершенно ясным, что воспаление носа и пазух выполняло определенную компенсаторную психическую функцию. Тем не менее она продолжала получать два типа лечения от двух разных болезней: психические симптомы лечили с помощью психотерапии, а воспаление синусов лечили отдельно, как местное заболевание.

Несмотря на отсутствие научных доказательств взаимосвязи между патологическими изменениями и тем, что происходит в психике, нельзя отрицать тот факт, что психические симптомы имеют клинически выраженные корреляции с физиологическими процессами.

Появление местных симптомов несколько улучшило психическое состояние этой женщины, но она все еще страдала от навязчивых идей, ощущений и других общих симптомов. У нее было чувство, что мысли приходят откуда-то извне. Она сообщила об «ощущении раздвоения личности», как будто ее разделили на две части, и она не знала, которая из них действительно была ею.

У нее также было ощущение, что она все делает и думает неправильно. Ее мучили навязчивые идеи, которые она не могла контролировать и которые оставляли ее только в кабинете психотерапевта, где она чувствовала себя защищенной. Только там ее оставляло чувство вины, хотя она и не понимала, что сделала неправильно. Она молила Бога простить ей дурные мысли, даже не представляя, в чем они заключаются. Она настолько устала от этой психической путаницы, что ей хотелось покончить жизнь самоубийством.

Поскольку тело казалось ей слишком хрупким, она не позволяла до себя дотрагиваться. Она даже просила мужа и детей не подходить к ней близко, испытывая страх перед малейшим прикосновением.

Ее ничего не удовлетворяло и не интересовало. Из-за отупения и неспособности сконцентрироваться она не могла читать, а грусть и отвращение к жизни заставляли ее желать смерти, чтобы избавиться от скуки.

Чувство тревоги в подложечной области, ощущавшееся ею как камень в желудке, не позволяло ей есть, поэтому при росте 163 см она весила 54 кг и выглядела худой и анемичной.

В целом, она чувствовала себя хуже в сырую и холодную погоду. У нее был ринит с обильными, гнойными, но не разъедающими выделениями. Обильные, продолжительные и частые менструации, иногда по два раза в месяц.

Я сформулировал ее симптомы следующим образом:

муки совести (как будто ее обвиняют в преступлении);

путаница с отождествлением своей личности;

иллюзия раздвоения личности;

не терпит, когда до нее дотрагиваются;

отвращение к жизни;

недовольство;

отупение;

мрачные предчувствия с локализацией в области желудка;

ухудшение в сырую погоду;

насморк с обильными выделениями;

обильные менструации.

В детстве она перенесла корь и дифтерию. В возрасте девяти лет ей удалили миндалины, в восемнадцать — аппендикс. Ко времени первой консультации у нее было четверо детей, и она несколько раз лечилась у гинеколога, который делал ей прижигание шейки матки, чтобы подавить обильные зловонные выделения, вызывавшие эрозию.

Ее отец умер от рака желудка, мать страдала от диабета, она была единственным ребенком в семье.

Из-за путаницы с отождествлением личности, ощущения вины и навязчивых мыслей с маниакально-депрессивными тенденциями было ясно, что она страдала от динамических нарушений, вызванных сикозом.

Сверившись с Materia Medica и Реперториумом, я пришел к Thuja — диагнозу, который был основан не на местном заболевании, а на психических симптомах. Я прописал ей три дозы 12С, 3 C и 2 °C с интервалом в 24 часа.

Наутро, после дозы Thuja 2 °C, она проснулась с ощущением раздражения и спутанности в голове, напомнившими ей ее самые тяжелые приступы в прошлом. Ей снилась мать, которую она ненавидела с раннего детства, особенно после смерти отца, к которому была эмоционально очень привязана. Она горько плакала, чувствуя раскаяние и вину за это неконтролируемое чувство.

Через пять дней у нее началось обильное выделение гноя из носа и из десневого кармана, откуда за семь месяцев до этого был удален зуб.

Ухудшение продолжалось неделю, в течение которой она не могла спать. Из синусов, носа и рта выделялся обильный гной, она ощущала спутанность мыслей в голове и потеряла три килограмма, что усилило ее общую слабость и привело в плачевное физическое состояние. Однако через восемь-десять дней она почувствовала себя спокойнее и увереннее. Ее боль и общее болезненное состояние уменьшились, она начала есть, восстановился аппетит. Пациентка набрала вес, окрепла, ей уже не казалось, что ее тело отделено от разума — ощущение, которое преследовало ее долгие годы.

Через два месяца ее психическое состояние полностью изменилось. У нее не было больше навязчивых идей, депрессии, грусти и отвращения к жизни. Она уже не ощущала свое тело таким хрупким и впервые смогла насладиться объятиями и поцелуями детей.

Гной из носа все еще продолжал выделяться, хотя и в меньших количествах. Через пять месяцев она набрала 8 кг, периодически у нее возникали приступы острого насморка, но навязчивые идеи исчезли. Она все еще ненавидела свою мать, хотя и ощущала по этому поводу чувство вины.

В течение следующих двух лет после последнего ухудшения она приняла еще две дозы Thuja, одну 10М, другую 50М, которые в конце концов вылечили ее невроз и синусит, избавив от шоковой терапии и хирургического вмешательства. Без помощи гомеопатии она вряд ли бы поправилась.

Другая пациентка, 37-летняя вдова, пришла ко мне в кабинет из-за кисты правого яичника, которую ей порекомендовали удалить.

За четыре года до этого ей удалили кисту левого яичника, но через восемь месяцев операцию пришлось повторить из-за рецидива. (Выяснилось, что там действительно была киста и полметра марли, оставшейся с прошлой операции.)

Понятно, что после подобного опыта она любым путем старалась избежать операции и поэтому обратилась к гомеопатии.

В детстве эта женщина была худой и истощенной, и у нее всегда было слабое здоровье. Она перенесла корь, коклюш, у нее были частые приступы бронхита и двусторонний гнойный отит — гной из уха ей откачивали с помощью пункции. Все детство она страдала от хронического воспаления носоглотки, периодически осложнявшегося сильными, острыми приступами бронхита, до тех пор пока в 16 лет у нее не развился правосторонний плеврит с серозно-фибринозным выпотом. В возрасте 20 лет она вышла замуж за болезненного мужчину, который скончался через десять месяцев от сердечного приступа.

Она все еще была худой, часто страдала от простуд, болей в области нижних долей легких и, сколько бы ни ела, никак не могла прибавить в весе. После замужества у нее появились обильные слизистые и кровянистые бели, которые были вылечены (подавлены) местными средствами.

В возрасте 29 лет ей был поставлен диагноз «фибринозный плеврит», от которого она с трудом вылечилась с помощью сильных антибиотиков. После излечения плеврита вновь возобновились вагинальные выделения, и через полтора года неэффективного лечения у нее была найдена киста яичника, которую удалили. Через четыре года она пришла ко мне на консультацию.

Ее отец был астматиком и умер от рака органов средостения. На момент первого сбора анамнеза картина психических симптомов была следующей:

Сильная нервная слабость, гипертензия, раздражительность.

Физическая и психическая усталость, любое действие требовало усилия, даже выход к столу вызывал необычайное напряжение.

Мнительность, решение даже самых простых вопросов сопровождалось ужасными мучениями.

Ее ничего не удовлетворяло. У нее был очень переменчивый характер, ей хотелось то одного, то другого. Она ни к чему не привязывалась, ей хотелось постоянно путешествовать, менять окружение и занятия. Неуверенная ни в чем, она постоянно меняла врачей.

Боясь, что, оставшись одна, умрет, она постоянно старалась находиться в компании.

Физическое и психическое беспокойство с непреодолимым желанием постоянно быть занятой чем-то новым.

Ее физическиесимптомы были следующими.

Частые насморки; склонность к простудам, она могла простудиться, просто зайдя в холодную комнату или встав на холодный пол.

Несмотря на повышенную чувствительность к холоду, у нее была потребность дышать свежим воздухом.

Истощение, несмотря на хороший аппетит и соответствующую диету.

Я назначил ей Tuberculinum 1M, который соответствовал большинству ее симптомов. Она прибавила четыре килограмма, а через восемь месяцев гинеколог ей сказал, что киста значительно уменьшилась, и посоветовал продолжать гомеопатическое лечение.

Через два года киста полностью исчезла, но нервозность, раздражительность и беспокойство остались вместе с обильным потоотделением на рассвете и выраженной чувствительностью к холоду. Так как Tuberculinum больше не действовал, я прописал Silica 1M, опять же без особой уверенности, поскольку клиническая картина была неясной. Однако через полтора года у нее развилась четко выраженная клиническая картина, состоявшая из следующих симптомов:

Выраженные приступы грусти, меланхолия и мрачные предчувствия вследствие тревоги о будущем, склонность к слезам.

Сильный страх перед людьми, которых она избегала; отвращение к членам своей семьи, так же как и к некоторым прежним друзьям, с которыми она прервала дружеские отношения.

Она была очень чувствительна к музыке, которая провоцировала слезы и тоску.

Гипертрофированная симпатия к животным, до такой степени, что она расплакалась, увидев заболевшего маленького зверька.

Катаральный назофарингит с обильными выделениями.

Скудные менструации с аменореей в течение 1–2 месяцев. Постоянное ощущение, будто вот-вот начнется менструация.

После реперторизации ее синдром выглядел следующим образом:

отвращение к определенным людям; отвращение к членам своей семьи;

боязнь людей;

чувствительность к музыке;

сочувствие; хронический ринофарингит;

скудные менструации.

Natrum carbonicum 1M и 10М привел пациентку в норму. Сегодня она полностью выздоровела, весит 65 кг, не простужается, не утомляется и, несмотря на то, что много работает, сохраняет ровное настроение.

Киста яичника, которую требовалось удалить, исчезла. Таким образом, общее состояние пациентки, эмоции и психические симптомы соответствовали сначала клинической картине Tuberculinum, а позже Natrum carbonicum.

Именно психические и эмоциональные симптомы играют решающую роль в назначении препарата, в том случае, если они согласуются с общими симптомами, касающимися температуры, климата, движения, пищевых пристрастий и антипатий и других факторов. Ключевой симптом должен быть подтвержден общими симптомами (в основном реакцией на изменение погоды). Однако даже после детальной реперторизации определяющими симптомами симилиума остаются психические.

Сначала, как ученый, гомеопат тщательно анализирует и выявляет симптомы пациента, затем, как художник, он должен воссоздать его истинный образ, скрывающийся под защитными масками.

В результате реперторизации мы всегда получаем два-три лекарства, имеющие сходные модальности, но противоположные по психическим симптомам и, благодаря своему подобию, являющиеся антидотами друг друга.

Например, раперторизация одной женщины в равной степени указывала на Sepia и Pulsatilla. Сначала, учитывая ее приветливый и покорный характер, я склонялся к Pulsatilla. Позже, обнаружив, что она не удовлетворена жизнью, что она отослала своего двухлетнего сына в детский сад, а шестилетнего — в закрытую школу и осталась одна с мужем, к которому испытывала отвращение, я диагностировал состояние Sepia.

Из-за ее хороших манер и воспитания симптомыSepia,отражавшиеся в виде равнодушия к своим детям и отвращения к мужу, были замаскированы приемлемым, покорным поведением. Во время второго визита ее муж описал психический симптом, который подтвердил мой диагноз: отвращение к врачам и лечению, которое также характерно дляSepia.Результаты были положительными, и мы завоевали ее доверие.

Я наблюдал одного мужчину с истощением, слизистым и кровавым поносом, сильной жаждой, стремлением есть соленую пищу, склонностью к простудам, боязнью неудачи и страхом сойти с ума. Подобные симптомы могли принадлежать как Natrum muriaticum,так и Phosphorus. Он также страдал от внутреннего беспокойства, которое сам воспринимал как торопливость.

Несмотря на активность, он был физически слабым и обладал слабой силой воли. Он с энтузиазмом начинал любое дело, но никогда не заканчивал и вскоре переключался на что-либо другое. Такая манера поведения характерна для Phosphorus. У Natrum muriaticum больше выражена торопливость, чем тревожность, и он никогда не оставляет дело на полпути, хотя и заканчивает его с ненавистью. В этом случае лекарством был Phosphorus.

Одна женщина, чьи хронические головные боли уменьшились от Sepia, прописанной на основании равнодушия, отсутствия привязанностей и отвращения к своим детям, через пять месяцев после получения последней дозы Sepia 10М внезапно сообщила, что у нее нет больше головных болей, что она хорошо себя чувствует, стала счастливее и что отношения в ее семье значительно улучшились. У нее был еще один симптом: боясь аварии, она опасалась водить машину. При интенсивном движении она нервничала, даже когда машину вел ее муж, и из-за этого хотела переехать в пригород. Но, когда я стал глубже вникать в ее жалобы, она рассказала мне, что не любит бывать в публичных местах, поскольку не переносит неприятный запах людской толпы. Эта последняя жалоба вместе с нежеланием находиться в жарко натопленной комнате заставляли ее думать, что она психически ненормальная.

Легко заметить, что четыре основных ее симптома:

ухудшение от езды;

хуже от неприятных запахов;

ухудшение в теплой комнате;

боязнь безумия.

приводят к Sulphur, который и завершил лечение этой пациентки с хроническими головными болями и тяжелой семейной ситуацией, вызванной психологическим конфликтом вследствие ее болезненного состояния.

Один 64-летний, хорошо выглядевший мужчина, зашел ко мне в кабинет просто поздороваться. Он лечился у меня 20 лет назад, и с тех пор у него не было нужды в докторах.

Заглянув в его историю болезни, я обнаружил, что за два года до последнего визита он страдал от язвы желудка, подтвержденной рентгенологически, по поводу которой ему предлагали сделать операцию. Его местными симптомами были изжога и повышенная кислотность. Он был вынужден есть каждые два часа, а жгучая боль в желудке временно уменьшалась после употребления молочных продуктов. Помимо прочего, у него были ревматические боли в крупных суставах, головные боли, запор и геморрой. Его общими симптомами были: жар; ощущение жара в ступнях; ревматические боли, которые усиливались в сухую и холодную, а уменьшались в сырую погоду; сильная жажда; стремление пить ледяные напитки, пристрастие к соленому и конфетам. Среди психических симптомов отмечалась боязнь темноты и смерти. Я назначил ему одну дозу Medorrhinum 2 °C, а затем плацебо. Пациент сохранил копии последних назначений и в тот день даже захватил их с собой: еще одно плацебо через два месяца после первого, затем одна доза Medorrhinum 10М и месяцем позже последняя доз аMedorrhinum CM — это был день его последнего визита.

Он сообщил, что излечение было скорым и полным. Через несколько месяцев после последней дозы Medorrhinum CM у него появился опоясывающий лишай в нижней части левой половины грудной клетки, но он не пошел ко мне на консультацию, так как вспомнил мое замечание, что к любым выделениям через кожу и слизистые необходимо относиться с вниманием и не подавлять их. С тех пор у него было отличное здоровье, простая и во всех смыслах хорошая жизнь. Симптомы со стороны желудка у него никогда больше не повторялись. Это назначение, сделанное много лет назад на основании страха темноты, страха смерти, улучшения в плохую погоду, стремления есть соленое и сладкое, жгучего ощущения в подошвах и желания холодных напитков, помогло вылечить пациента, которому иначе пришлось бы делать операцию. Одно лекарство, прописанное на основании общих и психических симптомов, в совокупности с твердой позицией врача в отношении новых и старых симптомов, которые могут появиться в ходе лечения, являются лучшей гарантией достижения высшей цели гомеопатии — исцеления пациента.